О пользе книг

Итак, я взялась за книги. Когда на улице шел противный дождик я заваливалась на диван и, уютно устроившись, подложив под голову гору подушек, открывала Хаменгуэя и вместе с ним уходила в неизвестный мне ранее мир человеческих отношений и чувств. И чем глубже я вникала в этот мир, тем яснее понимала, что жизнь на самом деле совсем не такая простая штука, как я себе представляла. Сейчас мне кажется все это таким глупым и наивным, такой я кажусь себе дурочкой, что лучше бы, конечно, и не писать об этом. Но что поделаешь, жизнь есть жизнь, и откинув самоиронию, продолжаю писать правду и только правду.

Читая о войне, я многое поняла. Оказывается, не такая уж героическая штука, эта война. Я начала осознавать, что война - дерьмо, и что никакие святые идеалы не стоят ни одной человеческой жизни. А единственное, что свято в этой жизни - это Любовь. Любовь чистая и светлая. Вот ради этой любви и стоит жить. И еще я поняла, вернее только начинала осознавать, что всякий человек, каким бы замухрышкой он не был, имеет право на счастье. И должен жить так, как считает нужным, и что не нужно этому человеку (я имею в виду себя, естественно) обращать внимания на то, что думают о тебе другие. Это было для меня просто откровением.

Я впервые задумалась над тем, а чего я, собственно боюсь в этой жизни, почему я боюсь того, что обо мне подумают. Почему я страшусь косых взглядов, и почему не думаю о том, что кого-то может задевать мое мнение. Я поняла, что есть люди, которые думают совсем не так, как остальные. Которые живут сами, и не мешают жить другим. И эта робкая мысль, родившаяся в моей душе, крепла день ото дня, и с этого, вероятно, и началось мое новое "Я".

Да, оказывается, хорошая книга и на самом деле может многому научить, и хотя еще в своей жизни я наделала очень много ошибок, которые, как я понимаю, могла бы избежать, но в душе у меня появился стержень, который рос и укреплялся, но который и помог мне не сломаться, когда на меня обрушивались разные жизненные штормы. Этот стержень - ВЕРА В СЕБЯ.

Помню, когда училась в классе 5-6, я увлеклась чтением книг. Я их читала просто запоем, и дома - подкладывая под учебник книгу, когда родители были дома, а пойманная с поличным бывала жестоко наказана, и в школе - держа книгу под партой.

Однажды я забыла книгу в парте, а опомнившись обнаружила, что ее украли. Очень горевала, а после обнаружила ее в школьной библиотеке, с библиотечным штампом, но сказать, что это моя книга, было почему-то стыдно. И до сих пор я жалею, что не забрала эту книгу, хотя в ней были детские стишки, но они были моими любимыми стишками. Может быть, когда-нибудь я и найду такую же книгу, но автора я не помню. А вот стихи помню. "Планета по имени Двойка", "Авось и небось" и другие.

Ну так вот, я читала книги запоем. Я могла бы, конечно, приврать, что я читала какие-нибудь умные книги, умных классиков, или что-нибудь историческое, или хотя бы романтические книги про любовь. Но это было не так. Я читала только сказки, фантастику и про животных. В школьной библиотеке я торчала целыми переменами. Иногда, прочитав за урок книгу, на следующей перемене я брала другую.

Однажды я взяла толстую сказочную книгу про собак, которые умели разговаривать, я так увлеклась чтением, что за один день всю ее и "проглотила". А, прочитав, обняла эту замечательную книгу, и стала с ней кружиться, так она мне понравилась. На следующий день я помчалась в библиотеку, чтобы выбрать еще какую-нибудь необыкновенную книгу, и с нетерпением стала ожидать своей очереди. Но когда подошла моя очередь, библиотекарша взяла книги и вдруг спросила, читала ли я эту книгу. Я сказала, что да, и что она мне очень понравилась.

Тогда она спросила, о чем же эта книга, и я, растерявшись, ответила, что про собак. Она тогда взглянула на меня с презрением, и сказала, что по названию и так понятно, что это про собак, и стала назидательно читать лекцию, что я беру книги каждую перемену и, не открыв ее, на следующей перемене отдаю обратно. И что я этим зарабатываю дешевый авторитет. Я стояла, оглушенная такой несправедливостью, не зная, что сказать в свою защиту. И еще библиотекарша сказала, что не собирается выдавать мне каждый день книги. Я развернулась и ушла, и еще долго слушала, как она распекает меня остальным школьникам. Больше никогда в жизни я не заходила в ту библиотеку, но боль и несправедливая обида остались до сих пор.

Позже я записалась в городскую библиотеку, но однажды у меня украли книги, я возвратила их стоимость, отдав чуть ли не все папины книги, так что путь к книгам у меня остался закрытым. В книжных магазинах трудно было достать хорошую книгу, все тогда было дефицитом, так что познавать жизнь мне приходилось на собственных ошибках.

Да…. ну ладно, продолжим историю давно минувших дней.

С Талгатом мы стали встречаться довольно часто. Подходил к концу срок сдачи велосипеда в прокат, и я была уверена, что Талгат запросто продлит этот срок еще месяца на два. Талгат и сам был не против этого и, договорившись о встрече, прихватив велосипед, мы отправились в прокат. По пути я начала вовсю расхваливать это чудо техники, и чтобы доказать Талгату, какое он имеет на меня влияние, начала хвастаться направо и налево, рассказывая о том, как я лихо научилась кататься, и в какие переделки я только не попадала.

И, чтобы доказать свое бесстрашие, стала расписывать, как недавно чуть под грузовик не попала, налетев колесом на придорожный камень, и что только моя виртуозность спасла меня от неминуемой гибели. То, что на самом деле грузовик успел затормозить, я как-то забыла. И то, что шофер чуть меня не треснул, тоже не стала рассказывать. А еще рассказала, что когда мы с Валей Прониной возвращались по лесу из загородной поездки, нас долго преследовала группа мотоциклистов, пытаясь прижать к обочине, и что я чуть со страху не умерла, но все обошлось. Мотоциклисты, вынудив нас спешиться, предложили покататься на мотоциклах. Валька согласилась, а я нет, и полчаса терпеливо ждала, когда же она накатается.

Кончив разглагольствовать, я взглянула на Талгата, надеясь услышать заработанную похвалу, и с удивлением увидела, что лицо его, еще недавно такое доброе и великодушное, стало хмуриться все сильнее и сильнее, и когда мы подошли, наконец к прокату, он был чернее тучи. Видно не в настроении, подумала я, или живот болит. Всякое бывает.

Но когда мы подошли к приемщице, чтобы продлить заказ, Талгат, пошарив по карманам, огорченно заметил, что забыл деньги. Боже мой, только не это! Я стала умолять продавщицу, что мы завтра привезем деньги, и чтобы она отдала нам сейчас наш велосипед. Но Талгат, виновато взглянув на меня, сказал что, может быть, и потерял их, и что может у него до следующей зарплаты денег не будет. Это было так обидно! Я даже не представляла себе, что же я теперь буду делать без велосипеда-то? Но Талгат стал уверять, что все будет хорошо, и что этот велосипед не такой уж хороший, и что мы выберем мне настоящий гоночный велосипед, с багажником и фарами. Я тут же представила себя на таком "крутом" велосипеде и, презрительно окинув взглядом несговорчивую работницу проката с ее задрипанным велосипедом, гордо задрала голову (чтобы ни одна слезинка не посмела вылиться из моих драгоценных глазок), первой выплыла из этого паршивого проката.

Талгат тут же повеселел, и мы с ним долго бродили по городу. Потом зашли в кино, где Талгат накормил меня в буфете разными вкусностями и, счастливая я вернулась домой. И только дома мне пришла в голову мысль, откуда же он взял деньги на кино и буфет, когда он их все то ли потерял, то ли забыл? Но усомниться в его честности мне даже не пришло в голову. Мало ли мелочь по карманам завалялась?

Начиная со следующего дня, я начала методично обзванивать все пункты проката, о велосипедов нигде не было в наличии, ни гоночных, ни самых что ни на есть обыкновенных. Даже мой старенький велосипед, к которому я так пренебрежительно отнеслась, катал какого-то счастливчика. Но только не меня.

К этому времени мой палец почти зажил, и я опять вернулась на завод для прохождения преддипломной практики. Так как мой драгоценный пальчик был еще перебинтован, меня перевели из цеха в техбюро, так сказать на легкую работу. Коллектив мне понравился. Все были вежливы и доброжелательны. Работа тоже была не пыльная. Иногда меня просили (вежливо!) переписать какой-нибудь техпроцесс, или вообще разрезать этот процесс на листы. Я старалась вовсю. Свободного времени было предостаточно и, чтобы как-то убить время, я просто-напросто делала там уроки, или ходила навещать своих горемычных подруг, которые в поте лица работали на станках, стараясь выполнить производственный план. И за это все мне еще и зарплату платили. В полном объеме и в срок.

Все-таки как различаются "белые воротнички" от работяг! В техбюро женщины были просто красавицами - с красивыми прическами, макияжем, в юбках и кофточках, на высоких каблучках. Мужчины тоже сплошь красавцы - в костюмах и при галстуках. Но даже если на них были обыкновенные брюки и свитера, все равно они выглядели очень даже культурно. Особенно те, которые были в очках. А женщины, стоявшие за станками? Черные или синие халаты, глупый платок на голове, на ногах растоптанные башмаки… Страсть да и только! Но не только внешне было различие. От "белых воротничков" так и веяло интеллигенцией, порядочностью, и тем необыкновенным чувством юмора, который обычно не перерастает в похабный и скабрезный смешок. В общем я влюбилась в эту интеллигенцию, и единственной моей мечтой стало выйти замуж за очень умного, порядочного и интеллигентного человека.

Конечно, читатель может сказать, что такого не бывает, и что везде есть и плохие и хорошие люди, среди разных слоев населения. Наверное, так оно и есть. Но в то время я воспринимала людей только так, а не иначе. И полюбила наше техбюро все сразу, так сказать, оптом.

Сейчас я задумалась над тем, почему же рабочие так отличаются от интеллигенции и, думаю нашла правильный ответ. Все дело в том, сдельная работа, или так сказать бюджетная. Бюджетникам не надо суетиться, не надо стараться сделать как можно больше за как можно скорее. Им не надо ухитряться где-то что-то приписать, где-то схалтурить, где-то кого-то обмануть. Бюджетникам все равно выдадут ту же зарплату, как и в прошлом месяце или в прошлом году. А рабочие получат столько, сколько смогут заработать. И рабочие стараются изо всех сил. Им не до глупых разглагольствований. Надо понравиться мастеру, быть в дружбе с контролерами, кладовщиками, то есть от того, от кого зависит их жизненный уровень. От мастера зависит выгодный заказ, от контролера - снисходительная проверка, от кладовщика - наличие инструмента, и т.д. Нужно следить, чтобы не сперли инструмент, за который отвечаешь головой, быть в отличных отношениях с наладчиком, чтобы в случае поломки станок не простаивал целыми днями. Стараться работать много, но не слишком надрываться. Передовиков терпеть не могут. Не потому что завидуют. А потому что сразу приходят те, которые начинают "срезать время" и увеличивать план, так как "те" за "это" премии получают.

Я не хочу сказать, что все рабочие - рвачи. Нет, конечно. Вот был же дядя Коля, о котором я уже писала. Наверное были и другие, просто я о них не слышала. Хотя, конечно, и не со всеми рабочими я была лично знакома. Может быть большинству удается "и честь соблюсти, и себя не потерять". Тогда беру все свои слова обратно. Тем более мне это совсем не трудно. Может быть и тот молодой мастер, который обманывал меня на каждом шагу, на самом деле был прекрасным и умным человеком, да и примерным семьянином к тому же. Тогда и перед ним снимаю шляпу. Это так сказать мое личное мнение, мой первый рабочий опыт. И именно такие у меня возникают ассоциации, когда я вспоминаю те времена.

(В. Ахметзянова)


Дикаркины рассказы