Плавбаза

Вернувшись во Владивосток и приняв груз, мы пошли в Охотоморскую экспедицию. Экспедиция - это несколько громадных плавзаводов и добывающий флот, который ловит рыбу и сдает ее на эти плавзаводы. Там рыба перерабатывается и в виде разнообразной продукции отгружается на транспортные и рефрижераторные суда. Мы привезли им топливо. Я впервые видел такое огромное судно и тем более – плавзавод. Экспедиция ловила сельдь. У борта плавали громадные кранцы (резиновые подушки, чтобы суда не бились друг о друга), вода между судами кипела.

Судно наше качалось, то взлетая то проваливаясь. Иллюминаторы с симпатичными женскими лицами в них то взлетали высоко то опускались вниз. С другого борта плавзавода стояли добывающие суда и с них перегружали рыбу. Вся эта связка сразу же после окончания нашей швартовки двинулась и пошла куда-то… Мы присоединили шланги и так на ходу стали сдавать им топливо. С плавзавода их краном нам на палубу была подана корзина и старпом, второй(грузовой) помощник и боцман забрались в нее и перелетели через страшный просвет между двумя судами. Через пару часов они вернулись, а еще через час тем же краном нам на палубу были поданы три большие деревянные бочки. Через несколько часов мы сдали им груз и отошли. На ужин была вареная картошка и малосольная селедочка. Что это была за селедка!!! Я никогда не ел такой вкусной! Это была продукция этого плавзавода.

Одну из бочек поставили под трапом на корме и каждый кто хотел, мог взять оттуда сколько нужно. Мы объедались! С теплым свежим хлебом, который великолепно пекла наша пекарь и с крепким чаем можно было съесть и две селедки сразу! Первая бочка исчезла буквально за несколько дней. Вторая бочка была опустошена с приходом во Владивосток – каждому хотелось угостить своих близких такой селедочкой! Судьбу третьей я не знаю, так как списался.

Они работают!

На танкере существуют очень серьезные правила относительно мест для курения. В ограниченное число таких мест входят мостик, кают-компания и специальная курилка – небольшое полностью металлическое помещение с небольшим столиком и большой металлической пепельницей. Там всегда по вечерам бурлила жизнь. В облаках сизого дыма шли бои в шеш-беш (почему-то так называли нарды), шла оживленная «травля» на разные темы. Плотник и электрогазосварщик, которого все звали «сварной», как всегда подкалывали друг друга, шутливо обвиняя друг друга во всевозможных мыслимых и немыслимых грехах. Вот так и было однажды, когда сварной оказался немножко под хмельком и почему-то в плохом расположении духа… На обычные подколки плотника он взвился и стал обвинять плотника в некомпетентности в отношении противопожарного инвентаря (это ответственность плотника) и в частности незнании теории устройства огнетушителей.

Слово за слово и в конце-концов прозвучали слова плотника: «Если все мои огнетушители такие плохие – иди и выкинь их за борт!» Сварной встал и вышел из курилки. Минут через десять в курилку влетает с широко раскрытыми глазами дневальная (буфетчица столовой команды) и истошным голосом кричит, что сварной сносит на корму и выкидывает огнетушители!

Все бросились на корму. Все так и было…. С криком «Дрянь должна быть за бортом!» он бросил очередной огнетушитель за борт. Он успел выбросить около десятка огнетушителей…. Драку удалось предотвратить, но они стали врагами. В первом же порту сварной откуда-то принес первые два огнетушителя. Это случилось часа в три ночи. Команда проснулась от истошного крика Сварного.

- Плотник, смотри - они работают!

Картина была превеселая! Сварной из огнетушителя поливал дверь плотника пеной! Второй, уже разряженный, валялся рядом. Полкоридора было залито пеной.

Такие «выступления» случались еще дважды. В конце концов плотник оттаял и в очередном порту они помирились, крупно отпраздновав это в припортовом кафе и совместными усилиями опенили причал, так и не сумев донести последний огнетушитель до судна.

Мука

На каждом судне есть артелка. Это самая настоящая кладовая для продуктов. Там есть помещения и для всяческих банок и для круп и для мяса с рыбой и для овощей. Судно, уходя в рейс, берет с собой все, что нужно в этом рейсе и прием продуктов – очень важный момент перед каждым рейсом… На танкере этого типа артелка находится на корме. Люк примерно полтора на полтора метра, над ним балка с блоком. Продукты на веревке, протянутой через этот блочок, опускаются вниз.

Мы перенесли продукты из машины по трапу на палубу и весь народ пошел перекурить в курилку, а меня оставили сторожить (непонятно от кого) продукты. Внизу, в артелке был артельщик и пара мотористов в помощь ему.

Видимо им надоело ждать и они оттуда стали кричать, почему не подают продукты, они уже заждались там. Артельщик крикнул, что первой нужно подавать муку. Я решил не дожидаться бригаду, и потихоньку начать. Как и было сказано, я решил начать с муки.

Мешки с мукой стояли рядом с комингсом(порогом) люка и я, обвязав мешок кончиком веревки, с трудом взгромоздил его на край и взяв кончик в руки, сбросил. Дальше произошло то что и должно было произойти. Мешок весил 70 кг, а я в то время весил около 45 кг. Он стремительно полетел вниз, по шахте люка глубиной более 15 метров…. Я отчаянно пытался удержать веревку…

Результат был плачевный. Кожи на ладонях не стало, она просто сгорела от ожога и тут же была сорвана веревкой. Мешок, упав с такой высоты взорвался, окутав всю артелку сплошной густой пеленой мучного облака. Это было не просто неприятно, это было крайне опасно. Дело в том, что такая вот взвесь муки очень сильно взрывается от малейшей искры, даже от наэлектризованной одежды! И это на танкере, во время приема бензина….. Обошлось… Я на неделю был выключен из нормальной жизни, ходил с забинтованными руками, которые дня три нянчил днем и ночью, не зная куда деться от боли.

Так я получил второй серьезный урок насчет того, что прежде чем сделать что-то, нужно подумать о том, что из этого выйдет.

Быстро сейчас летит время, но тогда, во время учебы оно тянулось страшно медленно и было насыщено множеством мелких и не очень событий. От сессии до сессии мы становились все мудрее и мудрее. Рота становилась все сплоченней и крепче. Появлялись новые увлечения и веяния. Так, после второго курса возникло мощное течение «шефства». Практически это означало, что группа курсантов «дружила» с группой девушек из какого-нибудь другого ВУЗа. Вместе ходили на вечера, которые почти каждую субботу проходили в училище. Летом ездили на природу, на пляж за город. Впоследствие из этих «шефских связей» вышло много семей.

Учеба шла своим чередом. Все стало привычным – и наряды и зачеты и курсовые и сессии. Но и в этом деле бывали интересные повороты.

Мы, как я говорил уже, были полугражданскими и полувоенными людьми, учились не только своей, избранной специальности, но и другой, военной. В «Пентагоне», как мы называли это здание, мы изучали теорию и практику применения наших знаний в военной области. Наш профиль был – штурман подводного корабля, командир БЧ-1 или штурманско-сигнальной боевой части. Но я хочу рассказать не об этой учебе, а о том, как мы готовились к жизни в ПЛ (подводной лодке)

Барокамера

Прежде чем мы получили доступ к обучению водолазному делу, нужно было пройти испытание в барокамере. Большая стальная толстостенная как бы бочка с маленькими иллюминаторами и люком с двумя лавками по стенкам внутри. Мы забрались в нее и расселись. Люк задраили. Зашипел воздух и в камере начало подниматься давление. Сначала немножко заложило уши, как на самолете на взлете. Потом все сильнее и сильнее… Нам предварительно сказали, что для выравнивания этого давления нужно зажать нос пальцами и пытаться с силой дуть в него. Так уравнивалось давление в ушах. Этот фокус помог не всем. В роте оказалось несколько человек, у которых носоглотка не способна была «продуть» уши и они не получили допуска к водолазному делу, а следовательно и к службе на ПЛ.

Ну да вернемся в барокамеру. Давление возрастало и в камере становилось жарко. Стрелка барометра медленно ползла вверх. Каждая атмосфера - это десять метров толщи воды над нами, если бы мы были под водой в водолазном костюме или подводной лодке…

Давление продолжало расти, а нам стало ужасно весело и хорошо! Когда давление достигло 6 – 8 атмосфер, с нашими голосами произошло что-то странное. Они стали такими как в мультиках! Если помните. был такой старинный мультфильм о путешествии Гулливера и там лилипут пел песню «Моя лилипуточка», так вот голоса наши стали точно такими же, тонкими и смешными!!! Если записать свой голос на магнитофон и воспроизвести с увеличенной скоростью, то эффект будет точно такой же!

Как впоследствии мы узнали, голоса наши изменились из-за того, что вместе с воздухом в камеру начали подавать азотно-гелиевую смесь, которая именно так действует на голосовые связки. Кислородом на таких глубинах дышать нельзя, потому что он вызывает отравление. Признаком такого отравления и является беспричинное веселье. От души насмеявшись в барокамере, выбираясь из нее мы чувствовали некоторую гордость от того, что смогли преодолеть этот барьер!

Не сработало!

Занятия по борьбе за живучесть ПЛ, то есть борьбе с пробоинами и авариями, а также водолазному делу происходили в бассейне, который находился на территории училища, в довольно большом трехэтажном здании. Нас одевали в легководолазные костюмы и мы спускались на глубину 5 – 6 метров. Абсолютно точно костюм, в котором все это происходило, можно увидеть в фильме «72 метра». Именно в нем и именно таким способом, какому обучали нас, человек спасся из аварийной лодки.

Сам процесс одевания довольно неприятный. Костюм представлял собой цельно- резиновый костюм с единственным отверстием для надевания его в районе живота) Это был как бы мешок из более тонкой эластичной резины. Человек через этот мешок влезает в костюм, затем специальным приспособлением скручивает мешок жгутом и фиксирует его, таким образом оказываясь полностью в герметичном костюме. Затем на водолаза надевается дыхательный аппарат, тяжелые свинцовые башмаки, грузы на пояс и все, водолаз готов!

Здесь нужно сказать, что костюм этот был такого громадного размера, что должен был подойти любому человеку! У крупных ребят не было проблем. А вот такие как я «дохленькие» попадали в странное положение…. В этот костюм можно было бы смело запустить троих таких как я! На поверхности это было не так страшно, а в воде, когда костюм плотно обжимался водой, было ужасно неудобно ощущать обжатые складки жесткой резины в самых неудобных местах.

Мы выполняли разные упражнения – от поисков предметов на дне, до тренировок выхода из аварийной подводной лодки. Сигнальным концом мы учились подавать различные сигналы наверх, обеспечивающим… Во время отработки выхода из лодки через аварийный люк нужно было карабином (такая большая стальная застежка) зацепиться за трос с узлами (это называется шкентель с мусингами) и постепенно, перецепляясь, метр за метром медленно всплывать.

Один за другим курсанты выполняли эту задачу. Мы, уже прошедшие упражнение, стояли по краям и смотрели как товарищи наши делают это Но вдруг раздался крик обеспечивающего «Авария!!!» Эта команда означало, что есть угроза жизни водолаза и необходимо немедленно вывести его на поверхность. Мы бросились к тросам, которыми было закреплено все подводное обеспечение упражнения и вместе с буями, грузами и прочим хозяйством выдернули его! Когда показалась голова, в стекла его шлема было видно багрово-синее лицо и выкаченные от ужаса глаза….

Майор медицинской службы, дежуривший на наших упражнениях, одним движением вспорол шлем и открыл лицо… Выражение полного ужаса было на нем!

Мы все склонились над ним в ожидании - что произошло?

- Не сработало!!!
- Что не сработало??
- Не сработало!!!

В конце-концов он потихоньку успокоился и удалось выяснить, что из-за того, что в обжатом костюме, как и у большинства, перчатки были громадного размера и жесткие пустые лепешки торчали сантиметров на 5 длиннее пальцев, он не смог отжать карабин и перецепиться на следующий мусинг! Нервы сдали и он запаниковал!

Как потом объяснил майор, это было не так уж и безобидно - в такой панике мог произойти и разрыв сердца …

Молодые, мы были довольно жестокими… Долго еще в роте иногда раздавался чей-нибудь истошный крик «Не срррработало!!!»

(Виктор Федоров. См. Персональный сайт victorf.ru)