Отъезд

Жизнь закрутилась, завертелась. Уже через неделю я был готов к отъезду. С женой все было сложней. Чтобы ей нормально уволиться, нужна была замена. Она в то время работала секретарем заместителя начальника пароходства. Забегая вперед, скажу что ей в то время как раз сделали предложение стать секретарем начальника пароходства, от которого она отказалась. Мы решили, что я еду один, а она приедет как только сдаст дела.

Итак, март 1984 года… Я во Врангеле - так называется поселок при новом, современном Восточном порте. В поселке идет строительство, по крайней мере, пяти- шести домов одновременно… Мне дали временную квартиру – на первом этаже, с условием, что через год ее обменяют на квартиру на другом этаже в строящемся по соседству доме.

Это была первая настоящая квартира после родительской и она была МОЯ!

Знакомство

И вот я в училище. Прежде всего, меня поразили масштабы и оснащенность. Очень большой комплекс зданий с великолепными лабораториями, классами, мастерскими-цехами. Целый парк станков, автомобилей и портовых перегрузочных машин – контейнеровозов и даже самый настоящий большой портальный кран на рельсах! Великолепно оборудованный полигон для всей этой техники, корпуса общежитий – все это было в едином комплексе и представляло собой целый городок. Как я узнал, кроме подготовки судовых специалистов (матросов, мотористов, электриков, поваров) училище обучало и береговым профессиям - докеры, водители, художники –оформители.

Ученики, или как это звучало в официальных документах, «контингент учащихся» самый разнородный. Если на докера учились уже взрослые парни, почти все отслужившие армию, то на остальных специальностях – ребята и девчонки от пятнадцати до двадцати пяти лет.

Всего в училище было 650 учащихся. Далеко не все из них отличались прилежностью, примерностью поведения и спокойным нравом. С ребятами были одни проблемы, а с девочками – совсем другие… Вот именно этими проблемами мне и предстояло заниматься вплотную.

Не знаю как и почему, но я довольно быстро «заразился» этой работой. Скорее всего дело было в том, что меня поразили детские глаза, которые буквально горят и впитывают то, что ты говоришь… А говорил я о том, что было мне близко и понятно – о море и судах. Дело в том, что я с первых же дней начал читать устройство судна и основы навигации в группах морских специальностей.

Для меня это было совершенно новое ощущение – неведомое раньше удовлетворение от того, что отдаешь свои знания и видишь, буквально физически ощущаешь как отданное укореняется, прорастает в их головах… Контакт с учениками получился быстро, легко и непринужденно. Уроки пролетали совершенно незаметно, на одном дыхании.

Постепенно я стал вникать и в воспитательные проблемы. Первое, что обнаружил – отсутствие мест для внеурочной работы. Долго говорил с директором и, наконец, он сдался и отдал мне целый этаж в общежитии под клуб. Работа закипела. Через три недели ремонт был закончен. Очень сильно помог брат со своими строительными возможностями.

Я съездил во Владивосток, в свое родное училище и там мне пошли навстречу – передали десятки макетов судовых устройств, на которых я сам учился. Следующее было – покупка музыкальных инструментов. Преподаватели и мастера тоже немножко заразились и стали подтягиваться с предложениями о ведении кружков. Постепенно комнаты клуба заполнялись народом.

Дискотека

А затем созрела новая идея – создать дискотеку. Дело в том, что днем были и занятия и кружки, а вот вечером все были предоставлены самим себе, дежурному мастеру и вахтерам – суровым и очень энергичным женщинам. Задача по заполнению свободного времени ребят по вечерам стала основной. Именно по вечерам происходило то, что происходило… Список происходящего был очень серьезный. От взлома кладовых, драк и пьянок до наркотиков и проституции. Ассортимент проблем был очень широкий.

Неподалеку от училища была очень большая портовая столовая. В одном из е громадных залов какими-то художниками-оформителями были созданы очень неплохие композиции из дерева, оргстекла и пластика. После строительства в поселке ресторана этот зал уже не использовался в качестве кафе и мне удалось уговорить директора столовой отдать эти композиции нам. Она согласилась, но с условием, что мы сами все демонтируем и вывезем. Повторять ничего не нужно было.

На следующий день была создана бригада из взрослых парней и к вечеру более тонны всех этих художественных материалов были перевезены в общежитие. Начался процесс придумывания дизайна. Сотни листов с картинками, споры – все это длилось около месяца и, наконец, идея созрела. Работа закипела – среди взрослых ребят нашлись и плотники и электрики. Конструкции буквально на глазах вырастали в большом вестибюле общежития.

Тем временем я пробивал аппаратуру. Часть аппаратуры в конце-концов была приобретена и вот, наконец, наступил вечер открытия дискотеки. Магнитофон я принес свой (стационарный японский дек), музыку тоже – у меня в то время было около трехсот кассет с самым на тот момент современными записями. Народа было совсем немного, человек пятьдесят. Решили все равно начинать.

Первой была познавательная часть. Я решил дать послушать ребятам мою любимую рок-оперу Джефа Уэйна «Война Миров» по Г. Уэллсу. Это был рассказ о произведении фантаста и затем – великолепный мощный звук оперы со светомузыкой, талантливо созданной самими же ребятами. По ходу, в микрофон, я делал синхронный перевод. С началом звучания стал подтягиваться народ.

Когда музыка отзвучала и зажегся свет, я по их глазам видел, что они потрясены услышанным. Я не сомневаюсь, что это было первое в их жизни потрясение, вызванное музыкой и я был просто счастлив тем, что мне удалось это сделать! Позже мне пришлось еще дважды делать прослушивание этой оперы по просьбам ребят.

А потом была дискотека. Это тоже было испытанием. Дело в том, что в танцевальной горячке трудно было понять, кто выпил и кто нет.. Единственный выход был – сделать так, чтобы все плясали – тогда хмель мгновенно вылетает из головы! Драк не было. Старшие ребята назначались дежурными и в случае чего мгновенно разбирались с ситуацией.

Дискотека в училище очень быстро стала популярной. Эта популярность послужила даже поводом к трениям с военными. Как-то раз приехал замполит из стоящей неподалеку части и рассказал, что солдаты автокраном переставляют грузовик через забор и на нем едут на дискотеку в самоволку. Естественно, я отказался запретить допуск солдат на дискотеку, предложив ему вместо этого официально отпускать их в увольнение к нам и организовать патруль. Именно так и было сделано.

Новая жизнь

К этому времени я уже был не один – приехала жена, уволившись переводом, и сразу же вышла на работу в службу быта Восточного Порта. Вдвоем стало веселее жить! Мы потихоньку стали обживаться, однако не особенно стараясь, поскольку эта квартира была временной. Забегая вперед, через полгода мы переехали в строящийся рядом с этим дом, в великолепную, солнечную двухкомнатную квартиру на четвертом этаже, в которой и живем поныне.

Привыкать пришлось ко многому не только по работе, но и в быту. Если во Владивостоке Мы ждали гостей, то это как-то оговаривалось заранее чтобы мы могли приготовиться, накрыть стол… Здесь же все пошло не так.

После работы, на выходных и в праздники мы часто встречались с двоюродным братом, его семейством и друзьями. Естественно гуляли по-русски и иногда очень даже неплохо! И вот этот веселый народ иногда просто вламывался к нам вечером. У жены были тихие истерики сначала – она не готова, на стол нечего поставить! Ну да все равно все находилось, да и она хорошо выглядела. Есть борщ – его на стол, есть картошка – тут же ее сообща почистили и сварили. Насчет котлет – вообще примета образовалась! Если мы делаем котлеты – обязательно вечером будут гости!

Бывали и несколько странные случаи… Один особенно запомнился. Дело было на Первое мая. Провели все мероприятия в училище, выпили по стопке. Зашел к брату на работу (рядом с училищем) и там застал в разгаре то, что сейчас называют «корпоративный банкет» Одним словом, посидели крепко! Я уж и не помню, как и что получилось, но я пригласил всех к себе домой в гости, однако всем нужно было куда-нибудь, так что согласилась только секретарша брата. Звоню. Открывает жена.

- Это Света, познакомься!

Дальше практически ничего не помню. По рассказам жены на следующее утро, которым я склонен верить, я переоделся и сразу … лег спать! Она же еще целый час была одна в компании довольно бесцеремонной Светы. Кроме этого, я получил очень много новой и полезной информации о себе! А еще меня любезно предупредили, чтобы я не очень пугался, если однажды открыв дверь, услышу, к примеру, что-нибудь вроде:

- Это Коля, познакомься!

Жизнь шла своим чередом. Мы привыкали к жизни в поселке, который хоть и состоял из больших панельных домов, все равно оставался поселком, отдаленным от городской сутолоки. В соседний город Находку мы ездили крайне редко, да и то при необходимости. Дела в училище шли неплохо, жизнь там кипела. Мне нравилось все, что касалось работы с детьми!

Мат

Но не все было так радужно и красиво, как это может показаться. Первое, что меня поразило с первых же дней жизни в поселке – мат… Я вовсе не ханжа и сам иногда применяю такие слова и выражения, что только держись, но… Никогда не мог терпеть мата при женщинах и детях. Здесь же я встретился с матом в устах женщин и в общении с детьми. Сначала я просто был в шоке, а потом, постепенно, с трудом, вроде как и привыкать начал… Мат повсеместно – в семье, на работе, в очереди, в автобусе…

Идут навстречу девочки – ну просто чудо какое-то, как хороши! Поравнялись с тобой и Вдруг до твоих ушей долетает чудовищный женский мат… То, что мат бывает мужской и женский – я уверен! Мужской мат более «утилитарный», что ли. Он употребляется в основном как связка между нормальными смысловыми словами. Женский мат гораздо тяжелее, потому что он зачастую употребляется как основной смысловой текст. У мужчин это происходит редко… Конечно же я понимаю, что мои выводы субъективны, ну так это же не работа на соискание научной степени, а всего лишь мои личные наблюдения!

Травка

Воспитательной работой с учащимися училища занимались не только мастера и преподаватели. Этим занимался и еще кто-то, предпочитавший оставаться неизвестным. Этот или эти «кто-то» регулярно подбрасывали в общежития наркотики в виде сумок с травкой…

Дикая и очень сильная по наркотическим свойствам конопля, как выяснилось, растет свободно вокруг поселка с испокон веков. И этот факт и подброшенные сумки с маковой соломкой или коноплей – все это было настолько серьезно, что требовало очень большой подготовки. Мне, совершенно девственно неосведомленному в этих делах, нужно было срочно пройти «ликбез».

Готовность стать моим учителем, после того как я поделился своей проблемой, выразил местный участковый милиционер! Однажды он пришел ко мне в кабинет (во вновь созданном клубе) и заговорщицки шепотом сказал, чтобы я закрыл дверь на ключ. Тогда я впервые, широко раскрытыми глазами, смотрел на то, как «забивают косяк». А затем я курил эту набитую папиросу, чтобы почувствовать вкус и запах марихуаны… С тех пор, где бы я ни был, всегда очень остро улавливаю этот запах, если кто-то курит или курил травку! Я получил пространную лекцию обо всех этих делах и мог уже включиться в борьбу. Бороться было с чем.

Искушения

С мальчиками, как я уже говорил, были одни проблемы, а с девочками – совершенно другие… Большинство девочек были от 15 до 18 лет, примерно пятая часть 18 – 25 лет. Те, что постарше были спокойнее и с ними было не очень много проблем, так как они четко и ясно осознавали чего хотят и как это сделать чтобы все было нормально. Практически все они уже имели жизненный опыт, далеко не всегда положительный.

Девочки-малолетки в основном приезжали из глубины края и России, чтобы попасть поварами на суда загранплавания и как вершина мечты – выйти замуж за моряка. Надо сказать, что умные хорошие девочки так именно и делали! Статистика пароходства говорит о том, что нормальная, умная девушка, придя на флот, обычно выходит замуж через год-полтора. Если этого не случилось по тем или иным причинам, зависящим от ее качеств и поведения на судне, то уже и не случится…

Попадая в обстановку довольно необычную для себя, с множеством «голодных и денежных» моряков вокруг и не только советских, некоторые из девчонок словно как рыбы в воде, мгновенно начинали «действовать». Приехавшая в видавшем виды стареньком драповом пальтишке и чуть ли не в школьном платьице да стоптанных туфлях, девочка вдруг оказывалась одетой по последней моде в дорогие одежды…

Атаки на меня, от которого много что зависело в их судьбе и прежде всего – виза для допуска на суда загранплавания, начались практически сразу и особенно усилились когда начал функционировать клуб. Ассортимент применяемого оружия был нормальный, обычный, тысячелетиями проверенный – от почти невинного «строения глазок» до прямых намеков, предложений и попыток продемонстрировать свои чары и юные прелести…

Я никогда не был противником женского пола и, даже более того, всегда был самым последовательным поклонником и добровольным жертвой-испытателем дамских чар. Кто меня более или менее знал к тому времени - сказал бы, что я попал как козел в огород. Те же, кто знал и знает меня получше – понимает, что я никогда не стану пакостить там, где живу. Так что, учитывая сказанное выше, получался сплошной вредный цех у меня на работе!

Жизнь шла полным ходом. Я через полгода уже был секретарем парторганизации, членом городского комитета по работе с молодежью, членом городской Инспекции по делам несовершеннолетних и прочее и прочее. Это был водоворот и кипение как внутри училищной жизни, так и во «внешней» деятельности на заседаниях, семинарах и прочее и прочее. Училище стало упоминаться в городе и крае как успешное по работе с «контингентом». Все больше и больше разных комиссий и проверяющих приезжали к нам, правда все они уезжали с положительными отзывами.

Примерно в ноябре директор завел разговор о том, что мне следует начинать морально готовить себя к тому, чтобы принять командование училищем. Я не видел препятствий к этому. Но здесь я должен в нескольких штрихах описать этого человека.

Директор

Это был человек того типа, который я всегда не любил и не понимал, а вернее понимал их мотивы, но не понимал логики поведения. Младше меня на три года, он окончил то же училище что и я, но факультет чисто береговой. Работал диспетчером порта, а потом поставили директором. Мечтал уйти обратно в порт, но не было кандидата на замену. Я был очень кстати.

Что мне крайне не нравилось в нем? Да прежде всего отношение к людям, в большинстве своем намного старше его самого. Грубость, доходящая до хамства и многочисленные «концерты», как я это называю. Иными словами – частое разыгрывание на обходах училища роли «барина во гневе» со швырянием телефона об стенку, разбиванием стула и прочими довольно смешными «чудесами». Много еще можно говорить об этом человеке, но я не вижу в этом смысла.

Главное было – я должен был через месяц принять у него училище. Все было нормально, тихо и спокойно. С преподавателями и мастерами полный контакт, с учениками тоже. На работу утром иду с удовольствием, соскучившись по той суете, а с работы стремился домой, где меня ждала любимая жена. И дома тоже все было нормально, если не считать того, что жить приходилось на мизерные деньги по сравнению с теми что я имел в морях. Итак, во всем – тишь да благодать. Совсем как затишье перед бурей…

Буря

Совсем как в бессмертном произведении Ильфа и Петрова, « …Воронья слободка была обречена, она просто не могла уже не сгореть». С той только разницей, что в книге все ждали этого, а в моем случае ждали все кроме меня. Я как всегда оказался не осведомленным в подпольно-подкожных делах…

Все перевернулось с ног на голову в обеденный перерыв. Я отчитал лекции, пообедал в училищной столовой и пришел к себе в кабинет. Минут через пятнадцать раздался стук в дверь. Это были два наиболее уважаемые мной мастера и преподаватель. Они сказали, что не могут допустить, чтобы я оказался жертвой и хотят раскрыть мне глаза прежде чем я решусь принимать дела… Разговор продолжался не менее двух часов, в течение которых я понял, что с моей подписью актов о приемке дел на меня лягут огромные суммы имущественных недостач.

Макли

Механизм их возникновения был чрезвычайно прост. Все дело в том, что училище работало как бы на двух «господ» - фактически работая на Министерство морского флота, принадлежало оно Госкомитету по профтехобразованию. Вот на стыке этих двух совершенно далеких и не зависящих друг от друга ведомств все и происходило.

Например, порт покупал для училища мебель или ремонтные материалы на огромные суммы. При этом покупка осуществлялась путем оплаты счетов, выписанных училищем. В результате порт списал с себя деньги и материалы и забыл о них, списав на помощь училищу, а училище получило товар и везде написало что это – дар от порта, а дареному коню, как известно… Никто и никогда не сличал одни суммы с другими и фактически закупленные товары с полученными. В эту щель провалились десятки и даже сотни тысяч рублей. Кто помнит 1984 год, тот понимает, что такое сотни тысяч в то время и чем грозила такая недостача.

Вот как раз о том, где, что и как осело, и рассказали мне эти люди. На следующий день директор вызвал меня и радостно сообщил, что через неделю будет издан приказ и мы начнем передачу дел. Я подтвердил свою готовность, но заметил, что хотел бы в течение этой недели ознакомиться со всеми документами, касающимися материального обеспечения училища и переданных училищу портом материальных ценностей.

Вот на последнем звуке этой фразы и закончился период мирного моего существования и спокойной береговой жизни.

Кузькина мать

Уже на следующий день я почувствовал, насколько серьезным был мной шаг и что такое «кузькина мать». Все в наших взаимоотношениях изменилось. Мы уже не смеялись, не шутили при встречах и не выпивали по стопке в обед или в конце дня. Я уже не был примером для преподавателей и мастеров. На моих уроках стали присутствовать проверяющие и т.д. и т.п.

Все стало плохо. Что бы ни происходило – все было плохо, во всем находилась моя прямая вина. Через неделю была закрыта дискотека. Предлог - она привлекает слишком много внимания сторонней молодежи и это приводит к дракам и иным правонарушениям, хотя ни одного за все время не произошло… Дальше – больше. За три недели четыре приказа о наказании за чужие проступки и недосмотры… Одним словом, планомерная и ясная компания по выживанию меня из училища.

Партком

Как нормальное дите своего времени, воспитанный на советском кинематографе, я принял решение пойти в партком и поговорить с секретарем парткома. Так всегда делали положительные герои в книгах и фильмах того времени.

Результат этого похода и преподанный затем урок были великолепны! На следующий же день ко мне прибыла комиссия парткома по проверке документации и организации воспитательной работы. Мы все прекрасно знаем, что если комиссия хочет найти что-то, она обязательно это найдет. Еще один шаг в сторону от партии был сделан - я понял, что партком - это просто контора, а его секретарь – это просто человек, а не монумент к которому нужно идти за защитой от несправедливости.

Давление все усиливалось и я понял, что дальнейшая борьба бессмысленна – против меня были уже и руководство парткома и руководство порта, поскольку я не имел к ним доступа, зато его имел директор.

РВЦ АСУ ДС

Вот именно в этот момент и вспомнил я о том, что видел приходя на судах в порт, потом из своего окна и мимо чего проезжал каждый раз по пути на работу – очень красивое здание с радиолокационными антеннами на башне на сопке. Я не помню, когда и как я решил пойти туда на разведку, но в одно прекрасное утро я оказался в кабинете начальника этого предприятия.

Как выяснилось, оно называется Радиолокационный вычислительный центр АСУ движения судов. Меня просто потрясло то, что я там увидел. Это была фантастика! Здание было напичкано электроникой и в операционном зале сидели люди в форме и смотрели в невиданные мной ранее экраны, где полностью отражалась ситуация и отслеживалось движение судов. Описывать можно долго, но скажу в двух словах.

Этот Центр, а вернее Система, состоящая из нескольких постов, с радиорелейными линиями передачи данных, вычислительным комплексом, средствами отображения, в то время был единственным в СССР и одним из первых, если не перовым в мире Центром такой комплектации и с цифровой обработкой изображения. Достаточно сказать, что американская вычислительная машина, стоявшая на Центре в то время, была аналогична тем, которые работали тогда в противоракетной обороне США. Основное оборудование кроме главной вычислительной машины было японским, а разработка алгоритмов – наша, выполненная как научная работа, в моем родном Высшем мореходном училище! Итак, начальник Центра выслушал меня, посмотрел мои дипломы и прочие документы, сказал что готов хоть завтра видеть меня своим заместителем по эксплуатации.

Оставалась самая малость – уволиться из училища.

Увольнение

Заявление легло на стол директора и тут же на меня покатился новый вал. Первый вал был из парткома. Они категорически возражали против моего увольнения и сказали что не допустят этого. На заседании парткома я стал настаивать на создании комиссии для разбора ситуации в училище и в ответ на категорический отказ – на моем увольнении. В этом мне также было отказано. Тогда я сказал на парткоме, что в конце-концов существует КЗоТ и они не могут запретить мне уволиться по собственному желанию через две недели после подачи заявления.

В ответ были угрозы исключения из партии. На вопрос за что, я получил ответ – за неподчинение решению парткома. Я потребовал обоснование решения об отказе создать комиссию и в увольнении… В ответ – «Заседание парткома объявляется закрытым»

Итак, получалось что я объявил войну еще и парткому… На мое счастье, это был уже 1985, а не 1938 и даже не 1958 год…

На мне числилось множество аппаратуры, материалов и так далее и я постоянно требовал назначить комиссию для приемки всего этого, так как кандидатуры преемника не было. Время шло, а комиссии все не было. Тогда я еще раз проштудировал КЗОТ, сходил в юридическую консультацию. Дважды я писал заявление о назначении комиссии и в день окончания двухнедельного срока просто пошел в Отдел кадров и потребовал трудовую книжку. На попытку не отдать мне ее, я предложил обратиться к КЗоТу, где сказано что не выдавший ее по окончании двухнедельного срока, оплачивает мне все дни задержки из своего кармана. Выбора у них не было.

Я был свободен и мог оформляться на новую работу, прекрасно понимая, что битва только начинается. Можно было перевести дух и подвести кое-какие итоги.

Я нашел работу по своей специальности на берегу, тем самым возвращаясь в свое родное пароходство, так как Центр принадлежал ему. При этом я имел хорошую квартиру и конфликт с партийными властями на уровне горкома партии.

Как я узнал несколько позже, из Восточного звонили в пароходство, чтобы меня не принимали на работу, так как я такой-сякой и т.д. Мне было очень приятно узнать, что начальник пароходства в ответ на это сказал, что знает меня с курсантов до капитана, знает и моего отца много лет и у него нет оснований верить в то, я стал другим человеком за какой-то год.

И снова новое место

Таким образом, уже на следующий день я оказался в своем новом кабинете, с удовольствием нырнув в пока еще совершенно неведомый мне мир сложнейшей электроники и вычислительной техники, самым чудесным образом переплетающийся с понятным и близким мне миром мореплавания.

Сначала я чувствовал себя как человек, из средневековья перенесенный в наше время, однако это состояние прошло очень быстро. Вся система была построена очень логично и понятно. Мне предстояло изучить всю эту технику и понять кто у меня в подчинении, а это – пятнадцать капитанов и все старше меня на 15 – 20 лет.

Понимая, что не изучив технику, не смогу как следует делать свою работу, я обратился к начальнику с просьбой разрешить мне пару месяцев поработать оператором, походить в смену. С головой окунувшись в это увлекательнейшее дело, я даже на какое-то время забыл о том, что осталось у меня за кормой.

Реальность напомнила мне о себе звонком из парткома. Мне сообщили, что на следующий день в училище будет партсобрание с моим персональным делом в повестке дня.

Партсобрание

На собрании присутствовало около двадцати человек, а также представитель парткома. Это были те же мастера и преподаватели, с которыми я работал и общался. Среди них были и те, которые предупредили меня… Обсуждение предполагалось бурное и осуждающе-гневное. По крайней мере, речь представителя парткома была эмоционально- установочной на это и изобиловала эпитетами и сравнениями в мой адрес.

Дискуссия пошла не в ту сторону, которую предложили людям. Практически с первых же минут выступающие стали говорить в мою защиту. Сказалось видимо и застарелое недовольство стилем работы директора и то, что мы вместе с этими же мастерами и преподавателями с таким удовольствием занимались общежитием, клубом и дискотекой.

Все пошло не так и представитель уже открытым текстом сказал, что не может собрание не принять решение, которое указано парткомом, а это – исключение из партии. Народ возмутился таким нажимом и демонстративно проголосовал против исключения, заменив его выговором без занесения.

Исключение

На следующий день было заседание парткома и на нем мне сообщили, что партком не согласен с решением парторганизации и исключает меня из партии. Я отказался сдать партбилет, сказав что не считаю, что партком вправе это делать и буду обращаться в парткомиссию горкома для разбора ситуации.

Не имеет смысла много рассказывать о том, что и как было дальше, но главное – парткомиссия сделала вывод, что решение собрания правильное, а партком без достаточных на то оснований принял решение о моем исключении.

Через неделю меня вызвали на заседание бюро горкома. Все прошло очень быстро. Председатель парткомиссии доложил о результатах проверки и о выводах. Секретарь горкома тут же очень громко заявил, что ему не нужна такая комиссия, которая не знает какие нужно делать выводы и что вообще, председателю парткомиссии пора уже на пенсию, а парторганизацию училища пора разгонять.

После этих слов я встал, положил партбилет ему на стол и сказав, что пока такие как он руководят в партии - мне в ней делать нечего, вышел.

Зеленый змий

После этого наступило затишье. Я спокойно работал, вгрызался в технику. Помимо изучения и вникания в работу, передо мной совершенно неожиданно встала еще одна задача – борьба с «вольницей», как я это называю. Привыкший к строгим морским правилам, законам и требованиям, я был сильно удивлен, заметив признаки того, что как только начальство покидает здание Центра, там начинается веселая жизнь.

Я решил проверить это и примерно часов в семь вечера пошел на работу. То, что я увидел, было просто шокирующим зрелищем. Прямо рядом с пультом накрыт стол, на нем уже пустые бутылки, остатки закуски и все три оператора, капитаны, пьяны вдрызг! Отстранив всех, отправил их спать и сам двенадцать часов работал за пультом до утра. Потом началась серьезная работа со сменами. Результат – несколько человек были вынуждены уволиться сами, кое-кого пришлось уволить даже через суд, но в результате получилась нормальная, надежная служба, несмотря на огромное количество спирта.

Ах да, я же не сказал что именно они пили! Дело в том, что оборудование представляло собой около десяти тонн стоек-шкафов, буквально битком набитых платами с микросхемами и все эти платы, разъемы с золотыми контактами, серебряные волноводы и другие детали радиолокаторов, сотни вентиляторов, принтеры и дисководы раз в месяц промывались электрониками в ванночке со спиртом, причем спирт только «Прима», то есть самого высочайшего качества, потому что все остальные спирты дают пленку при высыхании, что сказывается на работе микросхем.

Так вот, на месяц полагалось 75 литров спирта! Это была нескончаемая река спирта. Можете себе представить, какое количество из этого спирта шло на оборудование, а какое выпивалось! У дежурного инженера-электроника всегда под рукой был трехлитровый графин «дежурного» спирта и в рундуке каждого - еще одна–две трехлитровые банки «своего», для заведования, спирта!

Вот в этих условиях и проходила моя борьба с пьянством! Однако же она закончилась не в пользу пьянства, правда не могу сказать, что это было очень легко!

Шок

Все вроде бы нормализовалось, все было хорошо и на работе и дома, однако все равно оставалось ощущение того, что что-то в воздухе висит, что не может все так гладко кончиться… Я понимал, что на дворе уже не то время, когда я бы давно уже где-нибудь далеко был, однако все равно, с горкомом бодаться …

По роду свой работы мне часто приходилось ездить во Владивосток. Мне это очень нравилось, так как кроме всего прочего, давало возможность заезжать к родителям. Обычно я уезжал с утра, работал в пароходстве и к вечеру ехал к родителям. Утром садился в автобус, благо автовокзал рядом с родительским домом, и ехал домой, в Восточный.

Так было и в тот раз. Я побывал в кабинетах начальства, порешал какие-то вопросы, съездил в картографию и так, с рулоном карт подмышкой и портфелем с бумагами в другой руке, с трудом втиснулся в переполненный автобус. Все как всегда, все как обычно. Доехав до своей остановки, я вышел и направился в сторону дома.

Я успел сделать всего несколько шагов. Сзади меня обхватили стальные объятия чьих-то рук. Одновременно подскочили какие-то люди и выхватили карты и портфель. Тут же на моих вывернутых назад руках захлопнулись наручники. Еще через несколько мгновений я оказался в машине между двумя крепкими молодыми парнями и мы помчались по улицам в неизвестность, которая не сулила ничего хорошего…

(Виктор Федоров. См. Персональный сайт victorf.ru)