Гонки на выживание

Как-то бесцельно бродя по улицам, я обнаружила возле какого-то магазина елку. Новый год давно прошел, и эта елка лежала на боку, среди грязного, подтаявшего снега, без единой иголки и очень напоминала ту, которая стояла у нас дома. Я подошла к ней, отряхнула ветки от грязи, и воткнула в снег. И стала украшать ее снежками, пытаясь вылепить то конфетку, то шарик, то еще что-нибудь. Даже вылепила рядом маленького снеговичка и зайчонка. Такое на меня вдохновение нашло.

Я и не заметила, как из магазина вышел какой-то дядька. И ему почему-то не понравилась моя игра. Он сказал:
- Ты, дура, оставь в покое палку и выметайся с газона к чертовой матери.

Мою душу захлестнула жгучая незаслуженная обида, но я и вида не подала. Зафутболив в разные стороны и снеговичка и зайчонка, я выдернула из снега елку, воткнула ее вниз макушкой и сказала:

- Сам проваливай, козел вонючий.

Затем высунула на полметра язык, оттянула себя руками за уши, строя ему страшные рожи, но и этого мне показалось мало, и я приставила все десять пальцев к своему носу, показывая ему длинный нос.

Мужик просто оторопел от такой неслыханной дерзости, потом пришел в себя и рявкнул:

- Ну, погоди, сопля, я тебе сейчас все ноги переломаю. И бросился ко мне.

Я перепугалась до смерти, и рванула наутек. Но мужик бежал намного шустрей меня. Он уже готов был схватить меня за шиворот, но я резко увернулась в сторону, а он по инерции пробежал по прямой еще несколько шагов. И так было каждый раз. Когда я чувствовала, что смерть моя близка, то резко сворачивала в сторону, не брезгая ни лужей, ни грязью, ни сугробом, и пока мужик обегал препятствие, успевала набрать обороты.

Но скоро я выдохлась. Я плелась шагом, еле передвигая ноги, и даже не оборачивалась, ожидая неминуемой смерти. Но меня никто не убивал. Я оглянулась и увидела того человека, который плелся буквально в нескольких шагах от меня, и было видно, что он тоже выдохся, лицо его было красно и потно. Это придало мне силы и прибавило прыти и я, уже не снижая скорости, ввалилась домой, вся в грязи и чуть живая от усталости и страха.

Странно, но никогда раньше, да и позже я не грубила взрослым. Все они казались мне очень умными и правильными, и если уж ругали меня, то я всегда понимала за что. А еще я спросила у мамы, что такое газон, но так и не поняла, что это за трава, которую нельзя мять. Там же не было никакой травы!

(В. Ахметзянова)