Очередная помолвка

С Талгатом мне было хорошо. Очень хорошо. И когда он предложил мне руку и сердце, и попросил стать его женой я, не раздумывая, сразу же согласилась, заметив, правда, что вроде уже "выходила" за него не так давно. Но Талгат уверил, что сейчас все серьезно обдумал, и что он не хочет меня потерять, и что единственное, что для него важно в этой жизни - это я. Ну, как тут было не согласиться? Талгат сказал, что хочет поговорить с моими родителями, и получить их согласие. Я до смерти перетрусила, и предложила Талгату сначала пожениться, а потом рассказать обо всем родителям. Боялась, что родители ни в жизнь не дадут благословения на это мое замужество. С них было достаточно и первого раза.

Талгат улыбнулся, прижал меня к себе, и сказал, что я могу подождать на улице, и что он сам все уладит. После чего скрылся в подъезде, оставив меня наедине с сомнениями. Усевшись на детские качели, я начала раскачиваться, представляя во всех ужасах представление, которое разыгрывается в стенах нашей квартиры, ожидая с минуты на минуту позорное изгнание моего несостоявшегося жениха. Да и ничего хорошего от этой затеи я, конечно, не ожидала.

Ждала я долго, очень долго. Уже стемнело, в окнах зажглись огни, начал моросить мелкий, противный дождик. Про меня словно все забыли. Я начала мерзнуть, зубы начали выстукивать знакомую барабанную дробь, и я уже была готова сдаться самой себе и пойти домой, не дожидаясь конца сражения, как в эту минуту из подъезда вышел Талгат. По его довольной физиономии я быстренько сообразила, что все обошлось и, не веря своему счастью, повисла на его шее.

Родители и правда были не против. Еще вчера они в один голос предупреждали, чем могут обернуться встречи с этим подозрительным студентом, талдычили о всяких страстях, да и просто-напросто запрещали видеться с моим ненаглядным, а сегодня этому опасному совратителю удалось доказать, что человек он ответственный и серьезный. И к такому ответственному шагу относится серьезно и ответственно.

Единственно отец, пытливо взглянув на меня, спросил, серьезно ли я обо всем подумала, и что "выйти замуж" - это не то же самое, что завести, к примеру, собаку. И что это - на всю жизнь, и не лучше ли мне подождать годика два-три, закончить спокойно техникум, устроиться на работу, и т.д. Я ответила, что мне уже 18 лет, так что вполне взрослая, все прекрасно понимаю, а Талгата - любила, люблю и буду любить всю жизнь, пока не умру.

А мама спросила Талгата, понимает ли он всю ответственность, беря меня в жены, и что я совершенно не приспособлена к жизни, - не умею даже яичницу поджарить. Ну, это уж было слишком! Даже если и правда… Я уже открыла было рот, чтобы возразить, но Талгат, обняв меня, ответил, что он сам меня всему научит, и яичницу жарить, и все остальное. На том и порешили.

На следующий день мы с Талгатом отправились во Дворец Бракосочетаний, чтобы с помпой закрепить союз двух сердец в таком великолепном месте. Отстояв огромную очередь, довольные и счастливые, подошли наконец к женщине, принимавшей заявления от счастливых влюбленных. Этой тете мой жених не понравился. Вернее не понравились его длинные волосы, спадавшие тяжелой, густой копной на плечи. И она бесцеремонно заявила, что если ко дню бракосочетания он не подстрижет свои лохмы, то она нас просто-напросто не распишет. Внимание всей скучающей публики переключилось, естественно, на нас. Я покраснела, как рак, и думала, что Талгат все сведет к шутке, и пообещает обязательно сходить в парикмахерскую. Но он просто взорвался! Талгат очень громко и внятно ответил, что он не на ней же собирается жениться, и что если бы он даже был лыс, как бильярдный шар, то и тогда ни за что не женился бы на такой дуре, как она. Короче, скандал.

Ну что за напасти на мою голову! Никак мне не удается выйти замуж! Мы вышли из этого Дворца, и я уже не представляла, что же на этот раз я скажу родителям. Талгат продолжал злиться, и я поняла, что ему не до свадьбы и не до меня. Но понемногу он остыл и предложил мне поехать в обычный районный ЗАГС, чтобы подать заявление там. Мне уже было все равно - выйду я замуж когда-нибудь, или останусь старой девой, и равнодушно потопала за ним. Когда мы еле добрались до этого места, я поняла, что это убогое заведеньице никак не тянет на божественное место, где заключаются браки, но выбора уже не было, и мы снова заняли длиннющую очередь. Естественно, ЗАГС закончил свою работу прежде, чем мы подали заявление, и пришлось нам разойтись по домам, несолоно хлебавши.

Следующую попытку мы возобновили через несколько дней, так как эти ЗАГСы не каждый день работали. И эта попытка увенчалась успехом. Правильно говорят, бог троицу любит. Так что у нас вышло по-божески. Женщине, принявшей наши заявление было наплевать, какой длины волосы у моего жениха. Ей, по-моему, было на всех наплевать. Народу было много, и она спешила побыстрей закончить свою работу.

Получили мы вожделенные бланки и я, под диктовку Талгата начала заполнять свою часть. А потом с любопытством стала разглядывать его каракули. Интересно же узнать о человеке, с кем собираешься провести остаток жизни! В графе "национальность" он вписал "татарин". У меня глаза чуть на лоб не вылезли. О татарах я ничего не слышала. Вспомнилось только что-то про татарско-монгольское иго. Так ведь вроде это давно было...

Талгат, заметив, как улыбка медленно слезает с моего лица, спросил, имеет ли его национальность какое-нибудь значение. Я поскорее прицепила улыбку на место, и поспешно замотала головой. И сказала, что я его люблю, а остальное для меня не важно. Я взглянула на фамилию, и она мне показалась тоже незнакомой и чужой. Мысленно приклеив ее к своему имени, отбросив свою родную, я поняла, что никогда не смогу к ней привыкнуть.

И когда мы вышли под ручку из ЗАГСа, я так Талгату и заявила, что замуж за него пойду, но фамилию менять не буду. Талгат посмотрел на меня странно, и спросил, может тогда и семью тогда не стоит заводить, если для меня так важна фамилия? И еще, под какой же тогда фамилией будут наши дети? Об этом я как-то не подумала. Я представила себя в окружении сопливых детишек, и подумала, что может правда не стоит торопиться со свадьбой? Так у нас этот вопрос и остался нерешенным. Талгат сказал, что до свадьбы еще есть время. И чтобы я еще раз все хорошенько взвесила.

Дома мама сказала, что я ей так надоела с подачей своих заявлений, что и на самом деле, поскорей выходила бы за своего Талгата. Отец по вечерам продолжал читать лекции о серьезности такого шага и о моей незрелости. Я слушала вполуха и злорадно думала: читай, читай, читака, скоро кончатся твои лекции. Буду сама по себе решать, что мне можно, а что нельзя. И собаку заведу. Всем назло.

(В. Ахметзянова)


Дикаркины рассказы